|
Династия Романовых
|
|
|||||||
|
Первая осознанная встреча Цесаревича Николая с будущей супругой состоялась в январе 1889 года (второй приезд принцессы Алисы в Россию), когда и возникло взаимное влечение. В том же году Николай просил у отца разрешения на брак с нею, но получил отказ[69]. В августе 1890 года, во время 3-го визита Алисы, родители Николая не позволили ему встречи с ней; отрицательный результат имело и письмо в том же году великой княгине Елисавете Феодоровне от английской Королевы Виктории, в котором бабка потенциальной невесты зондировала перспективы брачного союза[70]. Тем не менее, ввиду ухудшающегося здоровья Александра III и настойчивости Цесаревича, 8 апреля (ст. ст.) 1894 года в Кобурге на свадьбе герцога Гессенского Эрнста-Людвига (брат Алисы) и принцессы Эдинбургской Виктории-Мелиты (дочь герцога Альфреда и Марии Александровны) состоялась их помолвка, объявленная в России простым газетным извещением[71]. 14 ноября 1894 года состоялось бракосочетание Николая II с немецкой принцессой Алисой Гессенской, принявшей после миропомазания (совершено 21 октября 1894 года в Ливадии) имя Александры Феодоровны. В последующие годы у них родились четыре дочери — Ольга (3 ноября 1895), Татьяна (29 мая 1897), Мария (14 июня 1899) и Анастасия (5 июня 1901). 30 июля (12 августа) 1904 года в Петергофе появился пятый ребёнок и единственный сын — цесаревич Алексей Николаевич. Сохранилась вся переписка Александры Фёдоровны с Николаем II (на английском языке); утеряно лишь одно письмо Александры Фёдоровны, все её письма нумерованы самой императрицей; издана в Берлине в 1922 году[72][73]. Сенатор Вл.И. Гурко относил истоки вмешательства Александры в дела государственного правления к началу 1905 года, когда царь находился в особо сложном политическом положении, — когда он начал передавать на её просмотр издаваемые им государственные акты[74]; Гурко считал: «Если Государь, за отсутствием у него необходимой внутренней мощи, не обладал должной для правителя властностью, то Императрица, наоборот, была вся соткана из властности, опиравшейся у неё к тому же на присущую ей самонадеянность.»[75] О роли императрицы в развитии революционной ситуации в России последних лет монархии писал в воспоминаниях генерал А.И. Деникин:
«Всевозможные варианты по поводу распутинского
влияния проникали на фронт, и цензура собирала на эту тему громадный
материал даже в солдатских письмах из действующей армии. Но наиболее
потрясающее впечатление произвело роковое слово:
— Измена. Оно относилось к императрице. В армии громко, не стесняясь ни местом, ни временем, шли разговоры о настойчивом требовании императрицей сепаратного мира, о предательстве её в отношении фельдмаршала Китченера, о поездке которого она, якобы, сообщила немцам, и т.д. Переживая памятью минувшее, учитывая то впечатление, которое произвёл в армии слух об измене императрицы, я считаю, что это обстоятельство сыграло огромную роль в настроении армии, в отношении её и к династии, и к революции. Генерал Алексеев, которому я задал этот мучительный вопрос весною 1917 года, ответил мне как-то неопределенно и нехотя: — При разборе бумаг императрицы нашли у неё карту с подробным обозначением войск всего фронта, которая изготовлялась только в двух экземплярах — для меня и для государя. Это произвело на меня удручающее впечатление. Мало ли кто мог воспользоваться ею… Больше ни слова. Переменил разговор… История выяснит, несомненно, то исключительно отрицательное влияние, которое оказывала императрица Александра Фёдоровна на управление русским государством в период, предшествовавший революции. Что же касается вопроса об „измене", то этот злосчастный слух не был подтвержден ни одним фактом, и впоследствии был опровергнут расследованием специально назначенной Временным правительством комиссии Муравьева, с участием представителей от Совета р.[абочих] и с.[олдатских] депутатов.» |
||||||||||||||||||||
| Copyright MyCorp © 2024 |
