Если в начале 1881 года получил Высочайшее одобрение проект Лорис-Меликова (так называемая «конституция Лорис-Меликова») об участии представителей от земств и значительных городов в подготовке дальнейших законодательных мероприятий, то убийство императора Александра II остановило осуществление этой государственной меры.

В письме от 6 марта 1881 года Победоносцев писал императору: «<…> час страшный и время не терпит. Или теперь спасать Россию и себя, или никогда. Если будут Вам петь прежние песни сирены о том, что надо успокоиться, надо продолжать в либеральном направлении, надобно уступать так называемому общественному мнению, — о, ради бога, не верьте, Ваше Величество, не слушайте. Это будет гибель, гибель России и Ваша: это ясно для меня, как день. <…> Безумные злодеи, погубившие Родителя Вашего, не удовлетворятся никакой уступкой и только рассвирепеют. Их можно унять, злое семя можно вырвать только борьбою с ними на живот и на смерть, железом и кровью. Победить не трудно: до сих пор все хотели избегнуть борьбы и обманывали покойного Государя, Вас, самих себя, всех и все на свете, потому что то были не люди разума, силы и сердца, а дряблые евнухи и фокусники. <…> не оставляйте графа Лорис-Меликова. Я не верю ему. Он фокусник и может ещё играть в двойную игру. <…> Новую политику надобно заявить немедленно и решительно. Надобно покончить разом, именно теперь, все разговоры о свободе печати, о своеволии сходок, о представительном собрании. <…>»^[9]

Новый император Александр III 8 марта 1881 года провёл заседание Комитета министров с участием великих князей для обсуждения проекта Лорис-Меликова о созыве законосовещательных комиссий; на заседании с резкой критикой предположений Лорис-Меликова выступили обер-прокурор Святейшего Синода Победоносцев и глава Государственного Совета граф Сергей Строганов; Победоносцев, в частности, говорил: «Нация ожидает твёрдого и авторитетного действия <…> и не следует приступать к таким мерам, которые уменьшают авторитет власти, дозволять обществу рассуждать о таких вещах, о которых до настоящего времени оно не имело право говорить.»^[10]

После некоторого периода колебаний, 29 апреля 1881 года императором был подписан (опубликован 30 апреля 1881 года^[11]) составленный Победоносцевым документ, известный в историографии как Манифест о незыблемости самодержавия, который возвестил об отходе от прежнего либерального курса, глася, в частности: «<…> Но посреди великой НАШЕЙ скорби Глас Божий повелевает НАМ стать бодро на дело Правления, в уповании на Божественный Промысл, с верою в силу и истину Самодержавной власти, которую МЫ призваны утверждать и охранять для блага народнаго от всяких на нее поползновений.» Манифест призывал «всех верных подданных служить верой и правдой к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, — к утверждению веры и нравственности, — к доброму воспитанию детей, — к истреблению неправды и хищения, — к водворению порядка и правды в действии всех учреждений».

Сразу же по издании Манифеста либерально настроенные министры и сановники (Лорис-Меликов, Дмитрий Милютин, великий князь Константин Николаевич) вынуждены были подать в отставку; во главе Министерства внутренних дел 4 мая стал граф Николай Игнатьев, имевший тогда репутацию славянофила; во главе военного министерства — Пётр Ванновский. Изданный графом Игнатьевым 6 мая 1881 года «циркуляр начальникам губерний», среди прочего, гласил: «<…> великие и широко задуманные преобразования минувшего Царствования не принесли всей той пользы, которую Царь-Освободитель имел право ожидать от них. Манифест 29-го апреля указывает нам, что Верховная Власть измерила громадность зла, от которого страдает наше Отечество, и решила приступить к искоренению его. <…>»^[12]

«Распоряжение о мерах к сохранению государственного порядка и общественного спокойствия и проведение определённых местностей в состояние усиленной охраны» (14 августа 1881 г.) предоставлял право политической полиции в 10 губерниях Российской империи действовать согласно ситуации, не подчиняясь администрации и судам. Власти при введении этого законодательного акта в какой-либо местности могли без суда высылать нежелательных лиц, закрывать учебные заведения, органы печати и торгово-промышленные предприятия. Фактически в России устанавливалось чрезвычайное положение, просуществовавшее, несмотря на временный характер этого закона, до 1917 г.

С тех пор основные государственные задачи, завещанные преобразовательной эпохой, уже не ставились на очередь во всем их объёме. Распространение новых учреждений на области, оставшиеся ещё под действием дореформенных порядков, продолжалось, постепенно захватывая отдаленные окраины империи; но в то же время преобразованные учреждения подверглись новой переработке, на основах, не соответствовавших традициям преобразовательной эпохи.

Начало 1880-х годов ознаменовалось, впрочем, рядом важных мероприятий, отчасти уже подготовленных в предшествующее царствование. Понижение выкупных платежей, узаконивание обязательности выкупа крестьянских наделов, учреждение крестьянского банка для выдачи ссуд крестьянам на покупку земель (1881—1884) имели целью сгладить неблагоприятные для крестьян стороны реформы 1861 года. Отмена подушной подати (18 мая 1886 года), налог на наследства и процентные бумаги, повышение промыслового обложения (1882—1884) обнаруживали желание приступить к коренному переустройству податной системы, в смысле облегчения беднейших классов; ограничение фабричной работы малолетних (1882) и ночной работы подростков и женщин (1885) было направлено на защиту труда; учреждение комиссий по составлению уложений уголовного и гражданского (1881 — 82) отвечало несомненной назревшей потребности; учрежденная в 1881 комиссия статс-секретаря Каханова приступила к подробному изучению нужд местного управления, с целью усовершенствования областной администрации применительно к началам крестьянской и земской реформы.

В 1889 году для усиления надзора за крестьянами были введены должности земских начальников с широкими правами. Они назначались из местных дворян-землевладельцев. Избирательного права лишились приказчики и мелкие торговцы, другие малоимущие слои города. Изменению подверглась судебная реформа. В новом положении о земствах 1890 года было усилено сословно-дворянское представительство. В 1882—1884 гг. были закрыты многие издания, упразднена автономия университетов; начальные школы передавались церковному ведомству — Святейшему Синоду.

В позднейшее время лишь немногие разрозненные меры были отмечены тем же направлением, как, например, законы о переселениях (1889), о неотчуждаемости крестьянских наделов (1894), об урегулировании фабричного труда (1886, 1897). Наряду с этими единичными отзвуками прежних начинаний все сильнее пробивалось другое, противоположное течение. Уже в 1882 — 84 годах были изданы новые, крайне стеснительные правила о печати, библиотеках и кабинетах для чтения, названные временными, но действовавшие до 1905. Затем последовал ряд мер, расширяющих преимущества поместного дворянства — закон о дворянских выморочных имуществах (1883), организация долгосрочного кредита для дворян-землевладельцев, в виде учреждения дворянского земельного банка (1885), на место проектированного министром финансов всесословного поземельного банка.

Городовое положение 1892 года заменило прежнюю систему трехклассных выборов выборами по территориальным избирательным участкам, но в то же время ограничило количество гласных и усилило зависимость городского самоуправления от администрации. В области суда закон 1885 г. поколебал принцип несменяемости судей, закон 1887 г. ограничил судебную гласность, закон 1889 г. сузил круг действий суда присяжных. В сфере народного просвещения состоялась новая университетская реформа (устав 1884 г.), уничтожившая университетское самоуправление, передача школ грамоты в руки духовенства, уменьшение льгот по образованию для отбывания воинской повинности, преобразование военных гимназий в кадетские корпуса. Был выпущен печально знаменитый циркуляр о кухаркиных детях, ограничивший получение образования детьми из низших слоев общества.

В финансовой области попытки видоизменения налоговой системы более не возобновлялись, если не считать введения квартирного налога; начинается усиленное расширение и повышение косвенного обложения и дальнейшее усиление протекционизма (тариф 1891 г.). В состоянии государственного бюджета происходит быстрая перемена к лучшему: после грандиозных дефицитов 1881 — 87 годов начинается хроническое возрастание избытка государственных доходов над расходами. Благодаря этим избыткам были предприняты важные мероприятия в области государственного кредита и денежного обращения (конвертирование и досрочные выкупы государственных займов, реформа денежного обращения), и в области железнодорожного строительства (Сибирская железная дорога и прочее).

При помощи воспособлений от государственного казначейства широко раздвинуты обороты казённого хозяйства — увеличена сеть казённых железных дорог, вводится казённая продажа питей. Однако финансовые успехи этого периода не опирались на соответствующий подъём экономического благосостояния массы населения. Главным источником государственных поступлений являлись косвенные налоги, умножение которых и в смысле увеличения предметов обложения (новые налоги на керосин, спички), и в смысле повышения норм обложения (поднятие акциза питейного, сахарного, табачного), носило почти исключительно фискальный характер.

Наряду с ростом косвенного обложения шло повышение покровительственных таможенных пошлин, причем и косвенные налоги, и таможенные пошлины одинаково падали на наименее состоятельную часть населения. Падение уровня народного благосостояния выразилось как в безостановочном росте недоимок, так и в ужасающих бедствиях крестьянского населения в годы неурожая. Финансовая стабилизация была достигнута во многом благодаря тому, что пост министра финансов занимали при Александре III, сменяя друг друга, самые умные чиновники: Н. Х. Бунге (1881—1886), И. А. ВышнеградскийС. Ю. Витте (с 1892 г.) (1887—1892),

В его царствование стали строже исполняться законы империи о евреях (иудеях): после убийства Александра II в 1881 году по стране прокатилась серия локальных беспорядков^[13], связанных с деятельностью евреев, часто явочным порядком живших в недозволенных законами местностях (иногда на основании циркуляров прежних министров внутренних дел)^[14]. 11 мая 1881 года император принял в Гатчинском дворце еврейскую депутацию в составе барона Горация Гинцбурга, банкира Зака, адвокатов Пассовера и Банка, учёного Берлина; в ходе аудиенции барон Гинцбург выразил «беспредельную благодарность за меры, принятые к ограждению еврейского населения в настоящее тяжёлое время» ^[15]. Ввиду недовольства местного нееврейского населения, правительство приняло ряд распоряжений, в частности «Временные правила о евреях» 1882 года, направленных на выдворение незаконно проживавших евреев из таких городов и местностей: согласно действующему законодательству, они, за изъятием специально оговорённых категорий лиц, выселялись в черту оседлости; была установлена процентная норма для евреев в средних, а затем и высших учебных заведениях (в черте оседлости — 10 %, вне черты — 5, в столицах — 3 %).

По мнению историка С. С. Ольденбурга, во время правления императора Александра III во правительственных сферах наблюдались «критическоепрогрессом"» и стремление придать России «больше внутреннего единства путём утверждения первенства русских^[16]. отношение к тому, что именовалось „ элементов страны»

В 1886 году Александр III установил в качестве национального праздника День железнодорожника. Днём празднования был выбран день рождения императора Николая I, который первым начал строительство железных дорог в России.

В царствование было спущено на воду 114 новых военных судов, в том числе 17 броненосцев и 10 бронированных крейсеров; русский флот занял 3-е место в мире после Англии и Франции в ряду мировых флотов — суммарное водоизмещение флота России достигало 300 тысяч тонн^[17].

Генерал А. Ф. Редигер (военный министр в 1905—1909; в царствование Александра III служил в центральном аппарате министерства) в своих воспоминаниях (1917—1918) писал о кадровой политике в военном ведомстве того времени: «Во всё царствование императора Александра III военным министром был Ванновский, и во всё это время в военном ведомстве царил страшный застой. Чья это была вина, самого ли государя или Ванновского, я не знаю, но последствия этого застоя были ужасны. Людей неспособных и дряхлых не увольняли, назначения шли по старшинству, способные люди не выдвигались, а двигались по линии, утрачивали интерес к службе, инициативу и энергию, а когда они добирались до высших должностей, они уже мало отличались от окружающей массы посредственностей. Этой нелепой системой объясняется и ужасный состав начальствующих лиц, как к концу царствования Александра III, так и впоследствии, во время Японской войны!»^[18]